Артур Дофр взял голубую папку на завязках, открыл ее и медленно опустил взгляд. Все эти снимки он помнил наизусть. Выражение агонии на лицах. Следы от веревок на руках. Светлые женские волосы, засунутые в широко открытые рты. Вытатуированные цифры черного цвета на голове детей, избежавших смерти. 101703… 101005… 98784… 98101… 98067… 97878… 97656… Эту загадку так никто и не разгадал.

Дофр посмотрел на последний снимок самого Палача, висящего на веревке.

Волоски на левой руке – он чувствовал их предсмертное шевеление. Он редко вздрагивал, но всякий раз, когда он смотрел на эту фотографию, ему будто нож в спину втыкали.

Придя в себя, он обнаружил, что судорожно вцепился в ручку кресла.

Пальцы его вдруг словно окаменели. Артрит. И будет только хуже, как сказал ему врач.

Он поднес ладонь к глазам и изо всех сил сжал пальцы в кулак, пальцы побелели, скрючились, как ястребиные когти. Боль была ужасной, но он выдержит. Болезнь его не прикончит. Только не его.

Старик чуть ослабил узел галстука, на лбу выступили капельки пота. Он аккуратно сложил снимки и позвал:

– Аделина, персик мой! Иди сюда!

Аделина находилась у себя в комнате, она наглухо застегивала пуговицы на льняной жилетке. Вечером, как только они приехали, она развела огонь в камине, но, чтобы протопить такое помещение, требовался целый день.

Она бросила взгляд в окно. Снаружи – над огромными кронами деревьев – бушевала метель. Великолепное зрелище… и грустное…

Прежде чем присоединиться к Дофру, она решила проверить телефон – не оставил ли ей сообщения Сент-Озье. Нет сети! Еще бы – в этой глуши!

– А и черт с ним! – проворчала она.

Аделина бросила телефон на кровать. Что ей до Сент-Озье и ругательств, которыми он ее осыпал? Этот идиот уволит ее, как только она вернется, это точно. Ну и ладно, то есть ну и отлично. Она заработала достаточно денег, чтобы уйти и начать что-то более солидное. Открыть свой салон красоты…

Она порылась в шкафу и вытащила красное кимоно, которое недавно подарил ей богатый клиент. Сама Аделина на дух не переносила красный цвет. «Детская травма», – говорили врачи.

Потом она положила на дно чемодана чек на предъявителя, а чемодан спрятала в шкаф. Если так пойдет и дальше, то через месяц она разбогатеет.

Перед тем как выйти из своей комнаты, она последний раз осмотрела тяжеленный кейс, который стоял в углу, – ей с трудом удалось дотащить его от машины до шале. Кейс по горизонтали пересекал довольно большой навесной замок в форме буквы П с пятизначным кодом, похожий на те, что ставят от угона на колеса мотоциклов. Может быть, кроме всего прочего, Дофр хранил там свои книжки с чеками на предъявителя? «А старик отлично страхуется», – подумала она и толкнула дверь.

Она вышла в узкий коридор.

– Тебе холодно, персик мой? – прозвучал неожиданно вопрос.

Аделина подпрыгнула на месте и обернулась:

– Да, немного. Вы… Ты… Хочешь, одену что-нибудь другое? Короткое платье, например…

Дофр резко качнул головой:

– Мне именно такие женщины нравятся. Которые намекают, а не показывают. Я тебя еще и поэтому выбрал. Обещай, что ничего не будешь менять, что будешь вести себя так, как вела бы себя дома.

Аделина кивнула.

– Может, хочешь перекусить? – спросила она, не зная, как поменять тему.

– Говорят, ты отлично готовишь. Приготовь мне плотный ужин. Провизия – в кладовке за кухней. Выбор за тобой, это может быть что угодно, кроме мяса с кровью, ненавижу его.

Дофр погладил ее по руке и, не сводя взгляда темных глаз со своей спутницы, закатил инвалидное кресло в комнату Миллеров, расположенную напротив спальни Аделины. Дверь за ним захлопнулась, а затем щелкнул замок.

Аделина словно застыла на месте. Странная манера вести себя для типа из этого социального класса, хотя она ко всему уже привыкла, конечно. К лунатикам, к капризным и требовательным клиентам – с таких она и кормилась…

Идя по коридору, она поморщилась. Что за вонь от этих антисептиков! Она хотела было открыть одну из боковых дверей, чтобы посмотреть, откуда так воняет, но не смогла. Закрыта на ключ…

Теперь в гостиную. Что за тишина! А она и не подумала взять с собой проигрыватель. Ей тридцать, и она тут наедине со старым инвалидом, за пятьсот километров от дома. По сравнению с этим местом дом престарелых, в котором проживала ее бабушка, – прямо-таки развеселый карнавал…

Аделина подложила дров в огонь и немного постояла перед камином, протягивая руки к теплу. Месяц… Целый месяц ходить за дровами, разжигать огонь, готовить, исполнять любые капризы клиента… Этот месяц может показаться вечностью. К счастью, Артур Дофр не производил впечатления любителя побаловаться наручниками и хлыстом, он же инвалид, не до того ему. Хотя… На всякий случай она все же прихватила с собой кое-что из своего рабочего чемоданчика. Пару стальных браслетов и небольшой несессер для первой брачной ночи. В конце концов, она была просто обязана выполнять и такие требования.

Аделина подняла голову, и ее взгляд остановился на ружье, висевшем над камином. Винтовке «Weatherby Mark». Она подошла и положила палец на курок. Испачкалась порохом, поднесла ладонь к носу и понюхала. Оружием недавно пользовались. Странно, решила она, ведь речь шла о серьезном оружии с оптическим прицелом, предназначенном для охоты на слона или носорога, таким можно каменную стену прострелить. Разве здесь водятся такие крупные животные? Вероятно, предыдущие хозяева были охотниками.

Молодая женщина вытерла пальцы, отвернулась от ружья и постаралась избавиться от запаха пороха.

Вдруг она сипло задышала, бронхи свел спазм. Как будто через соломинку дышишь. Аделина судорожно выхватила из кармана жилетки аэрозольный ингалятор и сделала мощный вдох. Бронхолитик. Освобождение. Она быстро оглянулась и спрятала маленький баллончик.

По пути на кухню она ненадолго задержалась у входной двери. Вспомнила, как удивилась, когда впервые увидела ее толщину. Ей едва удалось открыть ее! На двери был закреплен огромный засов. Старик закрыл дверь на ключ. Зачем столько замков, на всех окнах, в комнатах? Воров боятся? Нужно очень захотеть тут что-нибудь украсть, у черта на куличках! Хотя… Одних чеков на предъявителя тут хватит на…

Аделине было не по себе. На самом деле, ведь никто из ее знакомых не знал точно, где она находится. Почему она доверилась этому человеку? Потому что он инвалид и на первый взгляд не опасен? «Ты прямо талант попадать в разные истории», – с сожалением подумала она.

Кое-что ее особенно тревожило с самого начала. Мелочи, которые Дофр, казалось, знал о ней. Вероятно, он ознакомился с ее личным делом в агентстве. Но как он узнал, где она живет? Как ему удалось обойти матерого Сент-Озье и снять ее без его посредничества?

И самое главное: зачем это ему, богачу с кучей денег?

8

Давид не отрывал взгляда от окна мощного джипа, разве чтобы что-нибудь записать. Действием романа он сделает Шварцвальд, решено. Палач-125 будет действовать в Германии. В лесу, большом, сказочном, загадочном, как раз для триллера… Идеально… Он уже представлял крики, которых никто не слышит, долгую погоню холодной зимой, бегство жертвы, единственным выходом для которой было бы броситься в пропасть. В общем, его переполняли идеи, пока их маленькое семейство и шофер в белых перчатках углублялись в густой лесной лабиринт. После Баден-Бадена, а затем и Хильперстау дорога начала петлять, делалась все незаметнее, пропадала в долинах и закончилась на Кальтенброннском перевале. За ним они увидели еще только несколько пустующих ферм и домиков для отдыха, и все. Деревья, повсюду сплошные деревья. Давида восхитило зрелище этого леса, густого, мощного и одновременно уютного. В некоторых местах сквозь кроны деревьев пробивались лишь отдельные золотистые капли солнца, и казалось, что тут, внизу, царит своя особенная ночь.